Счастье старой коммуналки

Ожидая возвращения мужа, Софья сидела на кухне. Перед ней остывал стакан с чаем из чабреца, который она медленно прихлебывала, будто растягивая время. Замок щёлкнул, и женщина поднялась, выйдя в коридор. В дверях появился Игорь — сосредоточенный, хмурый, без привычной улыбки.
— Привет, — тихо сказала она, стараясь разрядить напряжение. — Опять задержался? Я уж поела, а тебя решила дождаться.
— Привет, — сухо ответил он. — Могла бы и не ждать. Я ненадолго. Заберу вещи и уйду.
Не снимая обуви, он направился в спальню, распахнул шкаф и начал бросать в чемодан первые попавшиеся рубашки и брюки.
Софья замерла на месте, не веря в происходящее.
— Игорь, что это значит? Объясни!
— Разве непонятно? — произнёс он холодным тоном. — Я ухожу.
— Куда ты уходишь?
— К другой женщине.
У Софьи внутри всё оборвалось, но снаружи она постаралась сохранить твёрдость.
— Ну конечно, к молодой… — с сарказмом вырвалось у неё. — Хотя ты и сам ещё не старик. Сорок — это ведь только начало. Не дождёшься, чтобы я разрыдалась у тебя на глазах. — Она сжала кулаки, чтобы сдержать слёзы. — И давно это у вас?
— Почти год, — спокойно сообщил Игорь. — Ты и не замечала. Что ж, значит, я умел скрывать.
— Ты правда решил всё бросить? — с надеждой спросила она.
— Соня, пора понять простую вещь: у нас не получилось завести ребёнка, а у меня будет сын с Катей. Через месяц тебе придётся съехать. Эта квартира моя, здесь будем жить мы с ней и ребёнком.
С этими словами он захлопнул чемодан и ушёл.
Квартира погрузилась в гнетущую тишину. Стены будто сдвинулись ближе, придавливая к полу. Чтобы не сойти с ума от пустоты, Софья включила телевизор — лишь бы звучали чужие голоса. Двенадцать лет совместной жизни оборвались в один вечер. Неделя понадобилась ей, чтобы перестать просыпаться в слезах, и всё же она сумела собраться.
У неё оставался дом в деревне, доставшийся по наследству от родителей. Но мысль о жизни там не радовала: ни удобств, ни работы, и полная изоляция.
— Нет, — размышляла она, — в тридцать пять лет прятаться в глуши я не готова. Лучше продам дом, а деньги вложу в жильё здесь. Пусть это будет комната в общежитии или коммуналке, но дальше видно будет.
Софья съездила в деревню, быстро нашла покупателя и оформила продажу. Но едва она ступила на крыльцо родительского дома, как к ней подбежала соседка Варвара.
— Сонечка, как хорошо, что ты приехала! Мы уж собрались к тебе в город ехать, разыскивать.
— Что случилось? — настороженно спросила Софья.

Варвара тяжело перевела дух, поправила платок на голове и оглянулась по сторонам, будто боялась, что их могут подслушать.
— У нас тут беда, Сонечка. Староста всё уши прожужжал: твой участок хотят отобрать. Говорят, пустует, а значит — заберут под какие-то нужды. Я и жду тебя, думала, успеешь раньше, чем они там бумажки оформят.
Софья нахмурилась. Сердце кольнуло неприятным чувством — словно её родители, давно ушедшие, могли обидеться за то, что их дом оказался ненужным.
— Понятно… — тихо произнесла она. — Спасибо, что предупредила. Но всё равно я решила его продать. Одной в деревне мне никак.
— Эх, Соня, — вздохнула соседка, — а я всё надеялась, что ты останешься. Хорошая ты хозяйка, трудолюбивая. Здесь бы и обосновалась.
Софья только улыбнулась натянуто, не желая вдаваться в объяснения.
Продажа прошла быстро: старый знакомый родителей давно присматривал дом для сына. Получив деньги, Софья вернулась в город. Первое время поселилась в коммуналке — маленькая комнатка с одним окном и скрипучей кроватью казалась тесной клеткой, но выбора не было.
Она решила: «Начну жизнь заново. С чистого листа. Никому ничего не должна, свободна».
Первые недели были тяжёлыми — шумные соседи, общая кухня, очереди в душ. Но постепенно Софья привыкла. Она устроилась на новую работу, завела знакомых и даже стала замечать, что по утрам просыпается без тяжести в груди.
Однажды вечером, возвращаясь домой, она случайно встретила Варвару, ту самую соседку из деревни. Та приехала в город к племяннице и, увидев Софью, не сдержала радости:
— Соня! Вот это встреча! Как ты тут?
— Ничего, потихоньку, — улыбнулась Софья.
— Ты знаешь, мы там всё тебя вспоминаем. А я вот думаю… может, и правда зря ты дом продала. Уж больно он крепкий был, добротный.
Софья вздохнула. Воспоминания о родном доме всё ещё щемили сердце, но теперь они уже не приносили боли — только лёгкую грусть.
— Может, и зря, — сказала она. — Но назад дороги нет. Зато у меня теперь есть шанс построить что-то новое.
И впервые за долгое время она сказала это не для самоуспокоения, а потому что действительно верила в свои слова.

Вечером, сидя у окна своей крохотной комнаты, Софья смотрела на городские огни. Они напоминали ей звёзды, которых в деревне было видно больше, но здесь они будто звали её к новой жизни. Внезапно зазвонил телефон — номер незнакомый.
— Алло? — осторожно ответила она.
— Софья Викторовна? Добрый вечер. Вам звонят из агентства недвижимости. У нас есть для вас предложение — вы ведь недавно продали дом в деревне?
— Да, верно… — насторожилась она.
— Покупатель оставил для вас сообщение. Просил передать, что вы в любой момент можете туда приезжать, как к себе. Сказал: «Это был её отчий дом, пусть двери всегда будут открыты».
Софья не знала, что и сказать. Слёзы защипали глаза, но теперь это были не слёзы обиды, а благодарности.
На следующий день, собираясь на работу, она в спешке зашла в булочную у дома. Там всегда было людно, и очередь тянулась к прилавку. Софья машинально стала позади высокого мужчины с добродушным лицом. Он обернулся и, заметив её усталый вид, улыбнулся:
— Тут, кажется, мы надолго застрянем. Хотите, я вам возьму хлеб и булочки вместе со своими? Так быстрее выйдет.
Софья удивилась: давно ей никто не предлагал помощи.
— Спасибо, но я подожду, — ответила она.
Они разговорились. Мужчину звали Андрей, он был инженером, недавно переехал в этот район. Их встреча оказалась не случайной: вскоре они начали пересекаться всё чаще — то в булочной, то в парке, то у автобусной остановки.
Софья не торопилась — слишком свежа была рана после предательства. Но Андрей умел слушать, не перебивая, и его спокойствие действовало лучше любого лекарства.
Прошло несколько месяцев. Комната в коммуналке перестала казаться клеткой — она стала для Софьи временным пристанищем, где она училась жить заново. А однажды вечером Андрей сказал:
— Знаешь, я всё думаю… ты словно феникс. Столько пережила, а в глазах снова свет. Хочу, чтобы ты знала: рядом со мной ты можешь не бояться начинать с чистого листа.
Софья улыбнулась. Впервые за долгое время её сердце не сжалось от боли, а распахнулось навстречу новой надежде.
И она подумала: «Наверное, судьба забирает только для того, чтобы дать что-то другое — своё, настоящее».

Софья всё чаще ловила себя на том, что ждёт встреч с Андреем. Они гуляли по набережной, ходили в театр, сидели в маленьких кафе, разговаривая обо всём на свете. С каждым днём она чувствовала, что рядом с ним становится легче дышать.
Прошёл год. За это время жизнь действительно изменилась. Софья устроилась в крупную компанию, где её ценили за ответственность и умение находить выход из самых трудных ситуаций. Она накопила денег и смогла позволить себе однокомнатную квартиру. Маленькую, но свою.
На новоселье пришли несколько коллег и, конечно, Андрей. Он помогал ей переносить коробки, вешал полки, а потом, когда гости разошлись, вдруг достал маленькую коробочку.
— Соня, — его голос дрогнул, — я долго ждал момента… Ты заново научила меня верить в тепло и простые радости. Давай попробуем построить семью?
Софья смотрела на него и не могла сдержать улыбки. Когда-то она думала, что её жизнь рухнула навсегда, но теперь понимала: то было только начало.
Через год они поженились. А ещё через два в их доме раздался первый детский плач — у Софьи и Андрея родилась дочка.
Иногда по вечерам, сидя у кроватки и глядя на спящего ребёнка, Софья вспоминала прошлое. Казалось, всё это было в другой жизни: предательство, коммуналка, чувство безысходности. Теперь рядом был человек, которому она доверяла полностью, и маленькая жизнь, ради которой стоило пройти через все испытания.
Она шептала, гладя дочь по крошечной ладошке:
— У мамы теперь всё будет хорошо. У нас с тобой будет счастливая судьба.
И впервые она была абсолютно уверена: так и будет.