История о женщине, которая нашла в себе силы
— Она всё подслушала? Прямо под дверью стояла? — голос Марины дрожал от негодования, когда она смотрела на экран телефона мужа. Свет дисплея выхватывал из темноты их спальни её побледневшее лицо. Павел спал рядом, не подозревая, что его жена только что прочитала сообщение от его матери: «Сынок, я поговорила с нотариусом. Квартиру можно оформить только на тебя, если всё сделать правильно. Марина ничего не узнает».
Марина ощутила, как внутри всё оборвалось. Три года она жила под одной крышей с этой женщиной. Три года терпела её едкие замечания, постоянные колкости и намёки на то, что она не пара её сыну. И всё это время свекровь Галина Петровна вынашивала план, как забрать квартиру, которую они с Павлом купили в ипотеку, складывая вместе каждую копейку.
Квартира. Их первая собственная квартира, за которую Марина исправно вносила свою долю каждый месяц. Та самая, где уже год жила Галина Петровна — после того, как продала свою однокомнатную, «чтобы помочь молодым». Тогда Марина даже растрогалась, решив, что свекровь наконец приняла её как родную. Как же она ошибалась.
Она аккуратно положила телефон обратно на тумбочку и легла, глядя в потолок. Сон не шёл. В голове звучали обрывки фраз: «нотариус», «переоформить», «она ничего не узнает». И самое страшное — Павел знал. Знал и молчал.
Утром Марина проснулась с чётким намерением. Она приготовила завтрак как обычно — овсянку для Павла, бутерброды для себя и крепкий чай для свекрови. Ровно в восемь Галина Петровна вышла из своей комнаты — как всегда аккуратная, с тщательно уложенными седыми волосами и привычной улыбкой, которая давно перестала казаться доброй.
— Доброе утро, Мариночка, — напевно произнесла она, усаживаясь за стол. — Что-то ты сегодня бледная. Не заболела?
— Всё нормально, Галина Петровна, — ровно ответила Марина, наливая чай. — Просто плохо спала.
— Это всё из-за твоей работы, — вздохнула свекровь. — Я ведь говорила Павлику, не стоит жене так надрываться. Лучше бы дома сидела, да деток бы уже родила.
Марина сдержанно улыбнулась, проглотив обиду. Сейчас не время. Павел вышел из ванной, свежевыбритый, в выглаженной рубашке. Поцеловал мать в щёку, Марине лишь кивнул. Даже не взглянул в её сторону.
— Я сегодня задержусь, не ждите с ужином, — бросил он, собираясь.
— Сынок, ты не забыл про субботу? — многозначительно напомнила Галина Петровна. — У нотариуса назначено на десять.
Марина застыла с чашкой в руках. Вот оно — открытым текстом. Прямо при ней. Павел быстро покраснел и отвёл взгляд.
— Помню, мам. Всё будет.
Когда за ним закрылась дверь, Марина повернулась к свекрови. Та уже спокойно доедала кашу, довольно прихлёбывая чай.
— Галина Петровна, а что у вас в субботу у нотариуса? — спокойно спросила Марина.
Свекровь едва заметно напряглась, но быстро натянула привычную улыбку.
— Да так, бумаги кое-какие оформить нужно. Наследственные дела, формальности. Тебе это неинтересно, дорогая.
— Наследство? — Марина сделала вид, что удивлена. — А от кого, если не секрет?
— От дальней родственницы, ты её не знала, — сухо ответила свекровь, глядя пристально. — Что-то ты сегодня чересчур любопытная.
— Просто интересуюсь, — пожала плечами Марина. — Мы же семья.
Галина Петровна презрительно усмехнулась.
— Семья — это когда дети есть. А у вас что? Три года вместе — и ни одного внука. Вот Светочка, первая жена Павлика, за два года двоих родила.
Эти слова Марина слышала не впервые, но каждый раз они ранили до слёз. Она знала, что Павел уже был женат, знала про детей, алименты. И всё равно свекровь не упускала случая напомнить ей, что «первая была лучше».
— Может, это не совсем от меня зависит, — тихо произнесла Марина.
— Что ты намекаешь? — вспыхнула Галина Петровна. — Ты хочешь сказать, что мой сын… Да как ты можешь!
— Я ничего не намекаю. Просто сказала то, что есть, — спокойно ответила Марина.
Свекровь резко встала, громко отодвинув стул.
— Вот вы, молодёжь, всё знаете! А на самом деле — ничего! Поживи с моё, тогда и умничай! А пока сиди тихо и знай своё место.
Она хлопнула дверью и ушла в свою комнату. Марина осталась одна. Теперь план созрел окончательно. Она достала телефон и набрала номер подруги Ольги, юриста, на которую всегда могла положиться.
— Оль, привет, — голос Марины дрожал, но она старалась говорить спокойно. — Ты занята?
— Привет, нет, я как раз выхожу из суда. Что случилось, ты какая-то не своя.
— Мне нужна твоя помощь… юридическая. И, может быть, человеческая тоже, — тихо сказала она.
Марина рассказала всё — о сообщении свекрови, о переписке с нотариусом, о Павле. Слова вырывались рывками, будто она боялась, что если замолчит хоть на секунду, то не сможет продолжить.
На другом конце провода повисла пауза. Потом Ольга, сдерживая эмоции, произнесла:
— Мари, слушай внимательно. Во-первых, если квартира куплена в браке, она принадлежит вам обоим — независимо от того, на кого оформлена. Даже если он попытается переписать её только на себя, без твоего нотариального согласия это незаконно.
— Но они же могут что-то подделать, — отчаянно сказала Марина.
— Могут попытаться. Поэтому нам нужно действовать быстро. Завтра зайди в банк и узнай, кто именно указан в кредитном договоре. И ещё — попробуй достать копию выписки из Росреестра. Если там пока не было никаких изменений — значит, мы успеем.
Марина записала всё в блокнот.
— Спасибо, Оль. Я… я не думала, что когда-нибудь придётся защищаться от собственного мужа.
— Защищайся не от мужа, а от предательства, — твёрдо сказала Ольга. — А с этим я тебе помогу.
Вечером Марина долго сидела у окна. Внизу шумел город, мерцали огни машин, но она не замечала ничего вокруг. Перед глазами стояло одно — Павел, который тихо и холодно предаёт. Она ловила себя на мысли, что даже не злость чувствует, а усталость. Усталость от того, что три года терпела насмешки, уговоры, унижения — всё ради семьи, которая существовала только на бумаге.
Когда Павел вернулся, она сделала вид, что читает книгу.
— Привет. Как день? — спросил он, снимая пиджак.
— Спокойно. А у тебя?
— Да ничего. У нотариуса завтра всё решим, и можно будет вздохнуть спокойно.
— У нотариуса? — переспросила она нарочито спокойно. — А что вы там решаете?
Он на секунду замер, но тут же взял себя в руки:
— Да бумаги по ипотеке. Просто формальности.
Она кивнула, не отрывая взгляда от книги.
— Формальности — это хорошо. Главное, чтобы всё по закону.
Павел напрягся, но промолчал. Потом, словно решив, что всё под контролем, ушёл в душ.
Марина опустила книгу и тихо выдохнула. Завтра всё начнётся.
На следующее утро она поехала в банк. Оказалось, что кредит оформлен действительно на обоих супругов — на Павла и на неё. Значит, без её подписи переоформить имущество было невозможно. Но в базе появилась новая заявка на изменение договора — поданная вчера.
— Кто подал? — спросила Марина, чувствуя, как поднимается волна паники.
— Павел Сергеевич. Указал, что у вас есть нотариальное согласие, — ответил менеджер, просматривая документы.
Марина почувствовала, как холод пробежал по спине.
— А вы видели это согласие? —
— Конечно, копия есть в системе.
На экране всплыл файл. Марина взглянула — и сердце замерло. Внизу стояла её подпись. Точная. Только она не ставила её.
— Оля, они подделали мою подпись, — выдохнула она в трубку. — Прямо в банке.
— Чёрт… Так. Немедленно напиши заявление о подделке и попроси заблокировать любую активность по счёту. Я сейчас же к тебе приеду.
Через час Ольга уже сидела рядом. Сдержанная, деловая, с папкой в руках.
— Мы всё оформим. Но тебе нужно быть готовой: Павел и его мать попытаются давить. Особенно она.
— Пусть пробует, — сказала Марина устало. — Мне терять уже нечего.
В тот же вечер Галина Петровна устроила сцену.
— Это ты написала заявление? — закричала она, ворвавшись на кухню. — Да как ты посмела! Ты подставила моего сына!
— Я защищаю свои права, — спокойно ответила Марина, не отводя взгляда.
— Какие права? На чужую квартиру? Это Пашина собственность! Он платит!
— Мы платим, — уточнила Марина. — Из моего дохода тоже идут взносы.
— Да кому ты нужна со своей зарплатой! Учительница!
— Учителя умеют не только учить, но и защищаться, — твёрдо сказала Марина.
Галина Петровна побагровела.
— Посмотрим, как ты запоёшь, когда останешься без мужа и без крыши над головой!
Она ушла, громко хлопнув дверью. Но Марина уже не дрожала. Впервые за долгое время она чувствовала уверенность.
Через два дня Павла вызвали в полицию. Там его ждал неприятный сюрприз — заявление о фальсификации документов и подделке подписи. Он бледнел с каждой минутой, когда полицейский зачитывал протокол.
— Марина, зачем ты всё это устроила? — спросил он потом, уже дома, пытаясь говорить спокойно. — Мы же могли договориться.
— Договориться? После того, как ты и твоя мать решили обмануть меня?
— Да это всё мама! Она сказала, что так будет лучше. Квартира останется в семье.
— В какой семье, Павел? — Марина посмотрела ему в глаза. — У нас больше нет семьи.
Он опустил голову.
Следующие недели были тяжёлыми. Бумаги, допросы, нотариусы, адвокаты. Но всё закончилось тем, что банк признал подделку, а нотариус отказался оформлять сделку. Галина Петровна подала жалобу, но безрезультатно.
Однажды утром Марина собрала вещи свекрови — аккуратно, без злобы, просто сложила в чемодан. Когда та вернулась, чемодан уже стоял у двери.
— Это что? — возмутилась Галина Петровна.
— Ваши вещи. Я не мешаю вам жить, но и вы больше не будете жить за мой счёт.
— Да ты с ума сошла! Куда я пойду?
— Туда, откуда пришли, — спокойно ответила Марина.
Свекровь выскочила, бормоча проклятья. Павел стоял в углу, бледный, как мел.
— Марин… может, начнём всё заново?
— Поздно, Павел, — тихо сказала она. — Я начинаю заново. Только без тебя.
Через месяц Марина стояла на балконе своей — теперь действительно своей квартиры. Она оформила через суд официальное признание за собой половины собственности и расторгла брак.
Внизу цвели липы, город жил своей жизнью. Она вдохнула прохладный воздух и впервые за долгое время почувствовала свободу.
На телефоне всплыло сообщение от Ольги:
«Поздравляю, решение суда вступило в силу. Теперь всё по справедливости. Ты молодец».
Марина улыбнулась. Да, теперь всё по справедливости.